Предновогодняя пора, изрядно суетливая, слегка шумная и полная приятных переживаний. Даже здесь, в столь особенном и необыкновенном детском приюте, приближение праздника на расстояние чуть больше календарной недели неминуемо преображало все вокруг. Маленькие миловидные людишки становились добрее друг к другу и всюду развешивали легко воспламеняющиеся украшения, при горении дающие ни с чем не сравнимый по едкости дым. В круговерти мелочной кутерьмы и взаимного обмена любезностями местные обитатели теряли бдительность раньше, чем следовало бы, но судить их Виллоу не торопилась. Что бы она ни думала о их беспечности в конечном итоге, а именно ей, страстной устроительнице поджогов, обстоятельства, валящиеся как снег на голову, играли как нельзя на руку. Ее тоже спрашивали: "уголек, а каковы твои планы на рождество?" А уголек многозначительно молчала или отделывалась отговорками о том, что еще не все обдумала, учтиво кивала и улыбалась до тех самых пор, пока не удавалось незаметно перевести тему и отделаться от параноидальных предчувствий возможного провала. Да, так было с нею еще в не забытом позапрошлом веке. Сегодня же с перспективой общения дела обстояли несколько иначе. Такая возможность попросту стала выпадать несравненно реже, ведь разговоры с мертвецами - то еще веселье на любителя, и встреча с одним из ровесников в курилке расценивалась Мартой теперь, все же, позитивнее, нежели доныне. Теперь редкий зануда мог раскусить ее, а уж тем более остановить или как-либо помешать, и потому томительное напряжение перед долгожданной разрядкой чувствовалось отчетливее и прямо-таки неудержимо полыхало внутри. Вот, где пожары были воистину свирепы, и кто уж искреннее всех наслаждался и дорожил своими настоящими планами на рождество, так это чудачка Виллоу.
Этот вечер ей выдалось провести в компании двух малознакомых ребятишек. И не то что бы Виллоу как-то участвовала в общении. Вовсе не будет лживым и утверждение о том, что черноволосая девочка с двумя хвостиками-спиральками, в старомодной красной сорочке и складчатой длинной юбке под угольный цвет глаз, пристально всматривающихся в танец огонька в камине, держалась сегодня на редкость обособленно. Пока иные, насладившись общением, расходились или просто замолкали и успокаивались, она лишь сидела перед самым огнем, лицом к нему, и неспокойно ерзала, выставив тонкие бледные ручонки перед собою будто бы в затянувшейся попытке согреться. Удовлетворенная улыбка на потрескавшихся губах и мелкая, сладкая дрожь по всему телу служили поводом к красноречивым догадкам о физическом и психическом состоянии Виллоу, как о крайней степени молчаливого восторга. Такой бывал у других детей, когда они найдя под разукрашенным рождественским деревом подарок своей мечты, просыпались на следующее утро в прекрасном расположении духа. Марта могла просидеть так всю ночь, до самого рассвета, и никуда уходить раньше времени не собиралась. Безмолвное созерцание усиливало ее предвкушение дел воистину грандиозных. Она тщательно все спланировала и теперь оставалось лишь ждать. За спиною, в основной части гостиной, постоянно кто-то шевелился и бормотал, но, до поры до времени, Уголек не отвлекалась на мелочи, спеша согреть душу и развеять тревоги теплом маленького кусочка любимой стихии.